Нижний храм Свято-Троицкого кафедрального собора г. Саратова посвящен Успению Божией Матери. Поэтому это событие нашло свое отражение не только в иконах, но и во фресках храма. Об иконографии этого праздника рассказывает искусствовед Кристина Никитина.
Одна из стен нижнего храма Троицкого собора — северная сводчатая стена трапезной части — полностью посвящена событию Успения. Это работа палехской иконописной мастерской, которая обновляла интерьер всего нижнего храма в 2006–2008 годах. Под этой фреской в золоченом резном киоте можно увидеть небольшую горизонтальную икону Успения, написанную в последней трети XIX — начале XX века. И третий вариант изображения этого праздника — большая икона в иконостасе храма, которая находится в нижнем, местном ряду. На основе этих трех изображений мы проанализируем, как содержание этого события, известного нам из Предания Церкви, отображается в церковном искусстве.
Об окончании земной жизни Божией Матери мы узнаём из различных апокрифов и других литературных источников — одним из ярких примеров в этом смысле являются «Три похвальных слова на Успение Богоматери» преподобного Иоанна Дамаскина, написанные в VIII веке. Собственно, к этому времени праздник закрепляется в церковном календаре и начинает формироваться его иконография.
Считается, что Пресвятая Дева прожила на земле около семидесяти лет. Последние Свои дни Она провела в Иерусалиме, в доме апостола Иоанна Богослова на горе Сион. Божия Матерь часто ходила на Голгофу и к Гробу Господню, где пребывала в молитвах. Однажды во время такой молитвы Ей, как и в момент Благовещения, явился Архангел Гавриил и сообщил, что через три дня совершится Ее успение — тихий и блаженный переход в вечную жизнь. Богородица приняла эту весть с радостью и благодарением, прося у Бога лишь об одном: о возможности перед кончиной попрощаться со всеми близкими людьми и, в первую очередь, с ближайшими учениками Христа — апостолами, разошедшимися с проповедью по миру.
На иконах и фреске Успенского храма мы видим по центру ложе с уже усопшей Божией Матерью — ее фигура совсем бестелесна, лишена объема, в отличие от других фигур, изображенных рядом. Вокруг Пречистой Девы — верные ученики Христа, чудом явившиеся из разных стран. Слева от одра — апостол Петр, совершающий каждение, справа — апостол Павел, прильнувший к ногам Пресвятой Владычицы, рядом с изголовьем — любимый ученик Христа Иоанн. Мы видим, что апостолы погружены в тихую скорбь, ведь Божия Матерь была и их любимой Матерью — духовной Наставницей, участливой Помощницей в их общих делах, усердной Молитвенницей. Они почитали Ее не меньше своего Учителя.
Помимо апостолов мы можем увидеть на иконе праздника и других людей: некую женщину, олицетворяющую собой иерусалимских жен, которые с плачем шли по улицам города вслед за погребальной процессией, епископов Дионисия Ареопагита и Иакова, брата Господня, а также святителя Иоанна Дамаскина, который хоть и не присутствовал на Успении физически, но спустя несколько веков словно вживую созерцал его своим мысленным взором — так глубоко и проникновенно было описано им это событие. Вот несколько строк из его «похвального слова»: «А что же те, которые предстояли божественному и священнейшему Ее телу? Со страхом, любовью и слезами радости они окружили это святое и всеблаженное селение, обнимали и лобызали его, все свои члены приближали к телу Богоматери и от прикосновения исполнялись освящения и благословения».
Перед одром Богородицы, на переднем плане иконы, мы можем увидеть в разных вариантах или горящую свечу, символизирующую собой пламенную силу молитвы Божией Матери, или — как мы видим это на иконе из киота Успенского храма — закрытое Евангелие, символизирующее собой тот евангельский дух, которым была исполнена вся Ее жизнь от рождения до успения.
Изображение Успения можно композиционно разделить на две части. Мы рассмотрели сейчас нижнюю, «земную» часть. Верхняя же часть — это то действие, которое разворачивается над усопшим телом Богородицы и где происходит самое главное — переход Ее в вечную жизнь. Над одром Пресвятой Владычицы мы видим явившегося во славе Иисуса Христа, пришедшего забрать душу Своей Матери в Царство Небесное. Он держит в руках завернутого в белые пелены младенца, символизирующего собой чистую и святую душу Пречистой Девы Марии. Отрадно смотреть на эту сцену: когдато Божия Матерь Сама прижимала к груди маленького сына Иисуса, теперь же Он с любовью принимает Ее в объятия и помогает перейти в жизнь вечную.
На фреске и иконе из иконостаса Успенского храма вокруг фигуры Христа мы можем увидеть мандорлу — большой нимб, являющийся символом Его Божественной славы. Господь является здесь в окружении Ангелов. Святитель Димитрий Ростовский так описывает этот момент: «Внезапно в горнице заблистал несказанный свет Божественной славы, помрачивший светильники. Те, которым открыто было это видение, пришли в ужас. Они видели, что кровля горницы открыта и слава Господня нисходит с небес, — Сам Царь славы, Христос, со тьмами Ангелов и Архангелов, со всеми Небесными Силами, со святыми праотцами и пророками, некогда предвозвещавшими о Пресвятой Деве, и со всеми праведными душами приближался к Пречистой Своей Матери». Таким образом, мы видим, что вся полнота Церкви — и земной, и небесной — явилась на это великое событие. Это и отражено в иконографии праздника.
На иконе из иконостаса Успенского храма есть еще одна деталь, которую мы не видим на другой иконе из храма и на фреске. Ангелы несут Царицу Небесную, восседающую на престоле в белых лучезарных одеждах, над зданиями Иерусалима. Мы знаем, что после блаженной кончины Божией Матери апостолы похоронили тело в гробнице Ее родителей, праведных Иоакима и Анны, где покоится также прах праведного Иосифа Обручника. После погребения они закрыли гробницу камнем, а на третий день, открыв ее, увидели, что тела в гробнице нет. Божия Матерь телесно была вознесена на Небо. В этот день мир обрел Заступницу и Молитвенницу перед Престолом Божиим, которая будет с людьми «во вся дни до скончания века».
Праздник Успения одновременно и грустный, и радостный. Грустный потому, что любая смерть сопряжена с болью и горечью, от которых нельзя уберечься в этой жизни, и радостный потому, что любая смерть — это все же не кончина, не имеющая за собой продолжения, а переход в жизнь вечную. Об этом прекрасно написал святитель Филарет Московский в своем сочинении «Слава Богоматери»: «Теперь смерть является нам не страшною или печальною, но радостною и торжественною; не разрушительницею жизни, а руководительницею к вечному животу: когда она дышит на нас не тяжким воздухом тления, но благоуханием нетления; когда непосредственно за темною дверью гроба она отверзает светлую дверь неба; когда живот предобручает смерть; когда она, чтоб не смущать нас даже звуком своего имени, преобразилась и переименовалась в успение, то есть успокоение, мирному сну подобное, и в преставление, то есть как бы легкое перестановление от места на место, от места в мире видимом в состояние мира невидимого».
Этот «мир невидимый» с его глубинным, часто непостижимым уму, но открывающимся сердцу смыслом, иконописцы и пытаются передать в своих творениях — иконах и фресках, которые мы можем видеть в наших храмах и через которые мы можем приобщаться к тем событиям, о которых они рассказывают.
Газета «Православная вера» № 13-14 (657-658), август 2020 г. [Кристина Никитина]
